Дмитрий Карцев, Журнал ОГОНЁК №12, 2011 г.
Первый царь
Даже странно, что Мосгордума, где большинство голосов принадлежит "Единой России", столь яростно "отказывается" от фигуры Ивана III. Трудно отыскать в истории России более успешного строителя властной вертикали, при этом еще и обошедшегося без гигантских человеческих жертв.
Именно при Иване III в 1480 году Московское государство окончательно освободилось от более чем 200-летнего ордынского ига. Великий князь Московский перестал платить дань монгольскому хану и, не встретив сопротивления ослабевшей Золотой Орды, получил возможность спокойно строить "суверенный авторитаризм". В рамках этой стратегии Иван III активно занимался "собиранием земель" и централизацией власти. К Москве были присоединены Ярославское, Тверское, Рязанское княжества. Бескровно, хотя и в "добровольно-принудительном" порядке. Исключением стала борьба с Великим Новгородом и Тверью, но и военные акции по подавлению вольниц Иван III сумел обставить как своеобразные "операции по восстановлению конституционного порядка".
Присоединив к Москве большинство древнерусских земель, великий князь озаботился устроением единого правового пространства. В 1497 году был издан Судебник, ставший своеобразной конституцией новой России. Не забывал Иван III и о внешней политике. За два с половиной столетия до Петра Великого он стал рубить окно в Европу. Амбиции князя были весьма широки: женившись на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, он продемонстрировал, что Москва отныне стала лидером всего православного мира. Особый статус России был хорошим козырем при осуществлении евроинтеграционных планов Ивана III, а участвовал в европейской политике он весьма активно, что доказывает переписка московского князя с ведущими западными лидерами — императором Священной Римской империи, королями Польши и Швеции. Наконец, в рамках укрепления властной вертикали Иван III активно урезал полномочия удельных князей. Несмотря на то что их власть на собственных землях оставалась довольно значительной, возможности вести независимую политическую линию у них фактически не осталось. Роль старых аристократов все больше сводилась к точному исполнению указаний верховной власти.
