1. Южное Ильменье

      Тот, кто хоть раз побывал в Коростыни, надолго запомнит этот неповторимый природный ландшафт. Только здесь, между Коростынью и Ужином, берег Ильменя поднимается крутым уступом. Специалисты называют его — Ильменский глинт. Он объявлен природным заповедником. На дневную поверхность выходят девонские известняки с окаменелыми раковинами моллюсков, ниже уровня которых залегают разноцветные глины. Красный ракушечник издавна использовали новгородцы при возведении храмов и других каменных строений.

      С берега озера можно часами любоваться бесконечно меняющимся состоянием воды и неба (фото 1). В Коростыни хорошо в любое время года. Летом озеро мелеет, и, чтобы искупаться, приходится долго идти по прогретому солнцем мелководью. Над водой поднимается марево, в дымке поблескивают серебристые чайки. Небо и вода сливаются воедино. Весь погружаешься в серо-голубую стихию, и возникает удивительное ощущение бесконечности и гармонии мироздания.

      Юго-западный район Приильменья освоен и густо заселен людьми с глубокой древности. Развитие пашенного земледелия у ильменских славян, а особенно соляного промысла в Старой Руссе, способствовало тому, что побережье уже в XV–XVI вв. приобрело обжитой лесостепной характер. Лес постепенно корчевали под пашни, сжигали его в соляных варницах.

      Удобное географическое положение Коростыни с древних времен связывало ее с различными городами. От Новгорода к Коростыни прокладывался зимник — дорога по льду озера. Через Коростынь проходила сухопутная дорога на Руссу.

      Необыкновенно интересна и насыщенна история этого старинного славянского поселения. В конце XIX в. недалеко от Коростыни, на берегу озера, археологи обнаружили несколько круглых плоских возвышений, обложенных камнями. Это языческие жальники. Группа курганов, обследованных тогда же П.А. Путятиным и Н.В. Мятлевым, подтверждает древность поселения. Глубокой стариной веет от его названия. Возможно, это слово индоевропейского происхождения.

      Латинское «krastains», литовское «krastins» значат «обрывистый, крутой».

      История Коростыни раскрывается в писцовых книгах XV–XVII вв. Книги 1498 г. называют имена новгородских феодалов, владевших землями и деревнями Коростынского погоста. Конфискация владений новгородских бояр проходила в несколько этапов после 1478 г., когда Новгород был окончательно сломлен и присоединен к Москве.

      В 1499 г. Коростынский погост находился в общем владении московского князя и помещика Дмитрия Трусова. На погосте впервые упоминается церковь Великий Никола. 30 деревень и сел Коростынского погоста (226 тяглых дворов) находились в то время в дворцовом ведомстве. В селе Коростынь к князю отошло 22 крестьянских двора. Главным занятием крестьян являлись земледелие и животноводство. Рыбной ловлей занимались жители прибрежных деревень. Впервые упоминаются в Коростыни «за князем» два сада, которые ранее принадлежали Благовещенскому монастырю и боярину Матруне Кривому. В садах росло 970 вишневых деревьев и 60 яблонь.

      Недалеко от Коростыни, на берегу озера, есть деревня Пустошь. Испокон века жили здесь ловцы, добывающие рыбу неводами. В конце XV в. сельцо приписали к дворцу. Тогда здесь было 26 дворов, из них только четыре принадлежали крестьянам-землепашцам. Во времена республики жители сельца платили оброк трем новгородским монастырям.

      По велению Великого князя, скорее всего в XVI в., в Пустоши основали монастырь. Он упоминается в документах начала XVII в. Главный монастырский храм был в то время каменный, остальные постройки — деревянные. В Смутное время обитель разорили «немецкие и литовские люди». Деревянная клетская церковь развалилась. Книги и утварь захватчики вывезли, 15 дворов сожгли. Сельцо опустело, но постепенно возродилось вновь.

      При Иване Грозном в 1572 г. помещичья усадьба с четырьмя обжами земли и садом была пожалована в поместье государеву дьяку. В 1629 г. Коростынский погост относился к новому административному центру — селу Голино. На погосте стояла деревянная шатровая церковь Николая Чудотворца. После трагических событий начала XVII в. количество дворов убавилось. Тринадцать из них «немецкие люди» превратили в пепелища. За князем осталось 4 церковных, 10 тяглых крестьянских и 9 бобыльских дворов. В трех княжеских садах в 1629 г. писцы насчитали 4102 куста вишен, 166 яблонь и 6 грушевых деревьев.

      В переписной книге Григория Бешенцева и Дементия Башмакова 1645–1646 гг. рядом с церковью упоминается двор садовника Офромейко Селиветова по прозвищу Мурза. Получая из казны денежное жалованье, он следил за тремя государевыми садами. Отборные фрукты доставлялись к княжескому столу, а из тех, что похуже, изготовляли деликатес — пастилу, которую также увозили в Москву. На месте шатровой церкви стояла тогда деревянная клетская с деревянной же колокольней, на которой висели два колокола и железное клепало, или било, перенесенное из старого храма.

      Дворцовой вотчиной Коростынь оставалась и в начале XVIII в., когда здесь осуществлялось по велению Екатерины I строительство каменной — Успенской церкви. Здесь находилась в это время и помещичья усадьба.

      С 1758 г. усадьба перешла в казенное ведомство. В это время составили опись большого усадебного комплекса. Усадьба пустовала после пожара. Вдоль «першпективной» улицы в линию стояли три деревянные обгорелые постройки: одна — для приезда помещика, вторая — для вотчинного управления и содержания колодников и третья — для служителей. Помещичий дом состоял из шести комнат, разделенных двумя сенями. Для отопления служили голландские изразцовые и кирпичные печи, а для «стряпни» — русская печь.

      Под горой теснились амбары, ледники, пивоварня, кузница. Вдоль улицы по обе стороны стояло еще восемь хлебных амбаров с навесами и галереями. За основным усадебным комплексом к полю размещались старинные, рубленные «в углы» скотный и конюшенный дворы. В светлицах (жилых помещениях) над хлевами хранился различный инструмент, в том числе от бывшей ветряной мельницы. Факт интересный. Ветряные мельницы вплоть до начала XX века были густо рассыпаны по безлесному Ильменскому побережью, красивыми силуэтами украшая пейзаж. По данным конца XIX в., в Коростынской волости работало 139 ветряков.

      Путевой дворец в Коростыни (фото 2,а) — памятник начала XIX века, когда в Новгородской губернии повсеместно учреждались военные поселения. Тогда'то в 1820'х гг. для приезда начальства и пребывания императора на пути в Старую Руссу и строится Путевой дворец по проекту архитектора В. П. Стасова (фото 2,б). Полукаменное здание, главным украшением которого является лоджия с каннелированнными деревянными колоннами дорического ордера, — хороший образец классического стиля. Рядом с Путевым дворцом — амбар, сложенный из булыжного камня и кирпича. Таких прочных и в то же время эстетически выразительных хозяйственных строений сохранилось много в нашей области. Особенно ими богат Северо-Западный регион.

      Тяжелые времена наступили для крестьян в 1820-е гг., когда начали создаваться военные поселения. В Коростыни разместился штаб поселенного полка М.Б. Барклая-де-Толли, расквартированного в волости. Крестьяне были переведены в разряд хозяев-поселенцев. Они должны были нести воинские повинности и одновременно выполнять сельскохозяйственные работы. И все это по ранжиру, под постоянным надзором начальства. Хозяев-поселенцев обязывали кроме того содержать солдат, которые несли только воинскую службу.

      12 июля 1831 г. в Старой Руссе началось восстание военных поселян, а через три дня восстали поселяне Коростыни. Особо ненавистных офицеров и чиновников убили, других арестовали. На усмирение бунта в Коростынь с двумя батальонами и двадцатью орудиями выступил генерал Томашевский. Недалеко от села вооруженный отряд встретила толпа с кольями, косами, охотничьими ружьями. Отряд, пройдя через село, остановился на отдых на берегу озера. И в это время восставшие вновь стали приближаться к солдатам. Томашевский приказал стрелять, но артиллеристы не выполнили его приказа. Симпатии нижних чинов были на стороне поселян. Томашевский выхватил ружье у солдата и сам «выстрелил в парламентера, убив его наповал». Но и после этого гренадеры отказались выполнить приказ. Стреляли лишь офицеры. Генерал вынужден был увести не повиновавшийся ему батальон. 17 июля, когда отряд двигался в Старую Руссу, пришло сообщение, что поселяне Коростынской волости вместе с крестьянами соседней Свинорецкой волости и мастеровыми 5-го и 6-го военно-рабочих батальонов напали на военный лагерь в Княжьем Дворе и разгромили его.

      Участники восстания были преданы военно-полевому суду. Наказание их ожидало страшное. Многие погибли под кнутами и шпицрутенами, не выдержав пытки. Только по округам Старорусского удела военных поселений было забито насмерть 129 человек. Оставшихся в живых отправили в арестантские роты. Зачинщиков восстания выслали в Сибирь на каторжные работы.

      Хотя восстание и было жестоко подавлено, результатом его явилась реорганизация в ноябре 1831 г. округов военных поселений, в том числе и Коростынского, в округа пахотных солдат. Войска расквартировались в них на правах обычного воинского постоя. А в 1857 г. и эти округа были ликвидированы. Идея военных поселений провалилась.

      Копия генерального плана села Коростынь 1866 г. фиксирует ситуацию, сложившуюся, по-видимому, после строительства здесь комплекса деревянных и каменных построек для размещения военных поселений. Главной композиционной осью является дорога на Старую Руссу, архитектурной доминантой — две каменные, рядом стоящие церкви бывшего погоста. За церквами в сторону Старой Руссы, по правой стороне дороги, показан большой каменный корпус с боковыми трехэтажными крыльями и пристроенной церковью. Это экзерциргауз — крытое помещение для военных упражнений в холодную и ненастную погоду. Ряд одноэтажных каменных домов для офицерского состава растянулся вдоль шоссе (от церквей в сторону Шимска). Городок с деревянными строениями для госпиталя, цейхгауза (помещения для хранения снаряжения, продовольствия, оружия), казарм, где жили рабочие военно-рабочей роты № 10, кухни и т.д., располагался за офицерскими домами, в стороне от шоссе. Кроме того, на плане показан ряд домов справа и слева от дороги, не обозначенных в экспликации. Это, по-видимому, деревянные дома бывших хозяев-поселян. От застройки первой половины XIX в. время сохранило лишь бывший Путевой дворец для приезда начальства и два каменных офицерских дома, приспособленные позднее купцом для хозяйственных целей.

      Развернутое широким фронтом строительство военных поселений в Старорусском уделе и Медведе потребовало большого количества строительных материалов. Граф А. Аракчеев отдал приказ устроить в Коростыни большие каменоломни.

      После ликвидации округа пахотных солдат крестьян Коростынской волости передали в ведение департамента уделов. Удельные земли до 1861 г. находились в распоряжении императорской семьи.

      По данным 1909 г., на Коростынском погосте стояли две каменные церкви, три часовни. Село насчитывало 136 жилых строений, количество жителей составило 795 человек. В селе к тому времени было открыто двухклассное училище Министерства народного просвещения. Вместе с этим не забыли открыть здесь казенную винную лавку и пивную.

      Современная застройка села традиционно-двусторонняя, уличная. На месте бывшего городка военных поселений в последние годы стал формироваться новый центр села, застроенный в ряд небольшими коттеджами. Первый колхоз, основанный в Коростыни в 1930-х гг., назывался «Гранит». Во время Великой Отечественной войны Коростынь была оккупирована фашистами. В 1942–1943 гг. в этом районе части нашей 11-й армии Северо-Западного фронта вели бои с гитлеровскими захватчиками и дошли до окраины села, но силы были не равны. Как вспоминают старожилы, в период оккупации в Коростыни фашисты разместили госпиталь и санаторий.

      В честь воинов-земляков, погибших в боях за нашу Родину, поставили в селе обелиск.

Источник: Л.А. Секретарь – автор «Путеводителя по Южному Ильменю».